Интервью председателя Комитета ГД по энергетике Ивана Грачева

В новой Думе начинается активная законотворческая работа, в том числе и в профильном для ВИЭ Комитете по энергетике.

Председатель Комитета Государственной Думы Иван Грачев видит развитие российской энергетики в продуманности инвестиционной политики, в дифференцированном подходе к интеграции малой энергетики и энергетики на ВИЭ в «большую» энергосистему, в росте спроса на инновации, который пока отстает от спроса на сырье в 100 раз.

Подробнее – в интервью Ивана Дмитриевича Грачева, предоставленном РАВИ ООО «Лиотех» (российский производитель литий-ионных аккумуляторов).

- Иван Дмитриевич, где Вы видите основные «точки приложения» законотворческой активности Комитета по энергетике? Как раз сейчас идет формирование повестки дня, экспертных советов при Комитете…

- Надо констатировать, что реформа электроэнергетики пошла не так успешно, как ожидалось: рост цен в 12 раз (в долларах), частных инвестиций в достаточных объемах нет. И что важно – ситуация никак не повлияла на энергоемкость продукта. Цены выросли, а энергоемкость примерно та же, что и была. Что, вообще говоря, означает неэластичность в России спроса по ценам, а, следовательно – неэффективность рыночных механизмов регулирования как таковых. Даже в идеальном варианте рынок не может обеспечить формирование справедливых цен, в том или ином приближении. Это означает, что необходимо существенно пересмотреть систему ценообразования, систему формирования тарифов, что приведет к переформатированию схемы организации оптового рынка. Должна быть существенно пересмотрена инвестиционная политика. Надо признать, что сегодня основной инвестор - государство, а основной получатель прибыли - частные лица. Это беспорядок в отношении к собственности, эти отношения пора перевести на условия взаимоуважения, разделения рисков, компетенции и ответственности. Второе, что специфично для России – энергозатратность нашей продукции (это доля затрат на все энергоресурсы в валовой выручке предприятия) чрезвычайно высока, выше европейской в 3-4 раза. Процентов 40-45 энергии может быть просто сэкономлено применением уже отработанных в мире технологий в части энергоэффективности. Это означает, что существенно должен корректироваться сам базовый закон об энергоэффективности. Он есть, но он работает скромно, мало влияя на реальную жизнь, особенно на реальную промышленную жизнь. Часть проблематики очевидна. Не отточена схема внедрения энергосервисных контрактов, не очень эффективна система преференций, не ясно, как получить гарантированную выгоду тем, кто занимается повышением энергоэффективности. Соответственно, закон должен претерпеть значительные изменения. То же качается и федеральных целевых программ (ФЦП). Когда констатируешь факт, что частных инвестиций не приходит, но при этом износ растет и с этим надо что-то делать, за этим должно следовать честное признание, что необходимо задействовать и федеральные, и бюджетные инвестиции. Но эти деньги должно инвестироваться по продуманному, четкому плану, а не потому, что где-то лоббисты «выколотили» - туда вкладываем, а где не «выколотили» - не вкладываем. Соответственно, я считаю, что задача Комитета по энергетике, совместно с бюджетным Комитетом – откорректировать ФЦП. Это - базовые вещи. По теплоэнергетике проблем не меньше, но они не связаны с кардинальным реформированием отрасли. Они возникли не из-за непродуманного реформирования, а в значительной степени связаны с износом, поскольку там федеральные деньги гораздо сложнее задействовать. Будем думать, что в этой части делать…

- Из вашей практики есть примеры, чтобы в регионах были успешно реализованы энергосервисные контракты?

- Как система нигде нет. Отдельные истории, бывает, работают. Люди пробуют пилотные проекты, меняют уличное освещение на светодиодное и это идет неплохо. А дальше сразу возникают вопросы. Как правило, за три года не окупается проект, а бюджет на больший период гарантий дать не может, потому что планирование бюджета трехлетнее. Выясняется, что из-за репрессивного характера закона энергопаспорта зачастую - просто филькина грамота, что подготовленных энергоаудиторов мало, и то, что они предлагают – это часто очень неквалифицированно. Отсюда выясняется, что вся система саморегулирования не решает главной задачи - организации профессионалов и отсечения с рынка дилетантов.

- Насколько, по Вашему мнению, актуальна тема отработки механизма взаимодействия локальной энергетики, энергетики на ВИЭ в «большую» энергетику?

- В России а этой части большие отличия от Европы. Солнечная энергетика и ветровая энергетика для Росси решающего значения иметь не могут - кстати, как и для Европы. Но зато в Росси 2/3 территории малопригодны к централизованному энергообеспечению. Очевидно, что там – самое место для развития малой локальной энергетики. Но законы в части поддержки и развития такой энергетики нужно писать с учетом дифференцированности, гибкости условий и ситуаций. В Европе сначала дали всем, кто производит солнечную энергию, по 39 евро-центов на каждый КВТч, дали право первоочередного подключения к сетям. А потом от такого подхода стали отказываться, потому что по цене бюджеты не выдерживают, по гарантированному подключению необходимо резервирование. А если ветропарк на ноль выходит, простаивает – нужно немалое резервирование, которое в принципе всю потенциальную экономию может съесть начисто. Соответственно, нам эти ошибки надо учесть и строить разумную дифференцированную систему, понимая, что в некоторых регионах энергия профицитная и там не надо думать, какие преференции кому давать, а нужно правильно использовать то, что есть. А некоторые регионы действительно нуждаются в преференциях на капитальные вложения и на текущую работу малой энергетики. По Дальнему Востоку проводили слушания, стали разбираться обстоятельно, выяснили - на Сахалине столько газа, что сам Дальний Восток «съесть» его не сможет. Соответственно, стали думать, там трубу проложили. Можно спорить, правильно - неправильно проложили, но в Хабаровске и во Владивостоке есть труба. Это значит, что там огромное количество трубного газа и в принципе может быть организована доставка сжиженного газа на большие территории. А это значит, можно и малую энергетику строить, вместо того, чтобы вкладывать в большие теплосети или в дорогой завоз дизельного топлива. Продуманная схема поставки сжиженного газа плюс разумная малая энергетика позволяет дать относительно дешевую энергетику Дальнему Востоку. Тогда эта программа станет большой и комплексной, которая опять же должна идти с федерального уровня, если мы хотим, чтобы Дальний Восток был наш, не китайский не японский. Значит, будь добр – хорошо организуй там энергетику. Задача становится не локальной, а, по сути, большой геополитической, которая может решаться в значительной степени с использованием, в том числе и малой энергетики и местных видов топлива. Так что в России малая энергетика может быть эффективно выстроена, но - дифференцированно, не универсально.

- Насколько актуальны задачи снижения потерь в сетях и внедрения активно-адаптивных (интеллектуальных) сетей?

- Основная проблема сетей – это огромный износ. Прежде чем думать об умных сетях, сначала нужно привести в порядок и починить те, что есть. Я думаю, что эта задача в значительной степени федеральная. Причем она достаточно часто связана с ценообразованием. Когда формально смотришь на структуру цен в России и в других странах, у нас соотношение того, что попадает на генерацию и на сети, имеет явный крен в пользу сетей. По крайней мере, больше, чем в других странах. Когда же начинаешь с сетевиками говорить, быстро выясняется, что это не такая простая и однозначная вещь. Ну, например, про тепловые сети часто говорят, что стандартный прием, когда управляющая компания вообще ничего не платит. Схемы есть, когда с населения собрали деньги, потом обанкротились, сетям ничего не передали, сформировали другую фирму и т.д. Множество мошеннических по сути схем, которые не позволяют сетям получить то, что им положено, то, что им позволило бы развиваться дальше. Соответственно, нужны не просто вложения в развитие, частично федеральные – частично сетевые, нужно существенное изменение финансовых схем, изменение транспарентности, порядка прохождения денег от плательщика по всей цепочке. А дальше уже умные сети, smart grid. Для России специфика заключается в том, что у нас можно больше наэкономить на разумном использовании высоковольтных линий. Для того же Запада, как правило, основной вопрос - как сформировались энергетические системы, какое должно быть соотношение разных линий и высоковольтных линий. Соответственно, для них это облако на окончании организовывать наиболее существенно. А для нас наиболее существенно - как разумно организовывать перетоки, передачу на большие расстояния. В России, если я правильно помню, это называется активно-адаптивные сети. У России задел на эту тему есть, заниматься этим нужно, но после починки. Есть простые текущие решения. Например, все сетевики недоумевают - что за «огрызки» на окончаниях сетей? По 300 штук на территории, в принципе ничего не имеют, даже техники для ремонта, и тем не менее свою часть от денег, которые потребитель платит, вырывают. И не несут никакой ответственности. Давайте с этим разберемся. Там, где можно, централизуем, сделаем нормальное сетевое хозяйство. Законодатели, как Владимир Путин говорит, «недореформировали». Я думаю, что будет правильным строить централизованную систему, используя лучшее из того, что уже было. Профессионалы говорят, что советская система по критериям «цена-качество», «цена-надежность» была самая лучшая в мире, за исключением, может быть современной французской. И ничего близкого к ней ни Европа, ни Америка не выстроили. И в этом плане, чтобы обеспечить ту же надежность, которая была, при нынешней рыночной организации потребуются абсолютно неподъемные затраты. А это означает, что реформа в основе своей не совсем верная. Но заниматься демагогией и говорить, что мы все это национализируем - чистая утопия. Это невозможно, так не будет, точка невозврата пройдена. Теперь надо смотреть по факту: там, где это необходимо – централизовать. Там, где рыночные механизмы не работают, вводить регулирование. Никак иначе. Когда за RAB-регулирование при расчете тарифа в Думе голосовали, я говорил, что они на данном этапе ничего кроме роста цен не дадут, потому что RAB-технологии требуют понимания, учета наилучшей практики, нормативного обеспечения для инвестиций. Ну например, люди по факту затрат пытаются заложить все это в тариф и отбить . А развитые RAB–технологии уже признали, что вот эти инвестиции правильные, а эти неразумные, нерегулируемые, не отбиваются и не закладываются в тарифы. Это целая история, которая сегодня так просто не может быть реализована. Хотя бы объем информации нужен для этого. Надо не педалировать , а прямо понимать, в каких-то случаях, все, что нужно есть, и система может работать, а в каких случаях надо менять условия.

- Иван Дмитриевич, энергетические реформаторы на Вас не обижаются за критику реформы?)))

- Когда начинаешь говорить, что реформа в основе своей не верная, некоторые воспринимают это как экстремистское суждение. Я стал в разных странах смотреть - а что там происходит? В Швеции недавно с министром энергетики говорили. Я спросил, существуют ли у них запреты, аналогичные нашим (например, на прямые договора на мощности). Ничего подобного. В этой самой опережающей всех по реформам стране каждый человек с любой генерирующей компанией в пределах доступа может заключить договор. В интернете посмотрели, выбрали, подписали договор, правила. И дальше вступает государство, которое обеспечивает регулирование процесса и закладывает размер тарифа на передачу. И не нужно оптовых рынков, есть долгосрочные отношения с генерирующей компанией. Система работает, не хуже нашей, но не блестяще. У них в эту зиму взлетели цены на электричество. Спрашиваю: - что будете делать? Будем вводить регулирование цен, с ограничениями. Я к тому, что, миновав стадию абсолютного либерализма, многие страны приходят к тому, что надо в значительной степени вводить и использовать стабилизирующие механизмы, стимулировать долгосрочные договора. Вот такая мировая тенденция наблюдается

- Как, по Вашему мнению, нужно поддерживать внедрение инновационных технологий? Ведь на начальном этапе новому продукту сложно конкурировать по цене с имеющимися на рынке продуктами и технологиями. Вот Виктор Вексельберг недавно сказал, что одна из важнейших проблем энергетики России - недостаточно высокий уровень энергоэффективности отрасли, что не создает стимула для внедрения инноваций.

- Он правильно говорит. Старинная история, которую я написал - Закон об инновационной деятельности. Еще десять лет назад, когда писали первый вариант этого закона, я доказывал в Правительстве, что естественным образом Россия только в трубу может вылететь, потому что спрос есть примерно на триллион долларов на российское сырье. Спрос на российские инновации - примерно на 10 миллиардов, в сто раз меньше. Плюс риски от инноваций - от 2 до 10 раз выше, чем риски в сырье. Отсюда понятно, что будет, как минимум, в 200 раз больше инвестиций в сырьевую отрасль, если это делать чисто рыночным образом, какая бы макроэкономическая стабилизация ни была достигнута. Соответственно, не компенсировав риски стартовых вложений, невозможно поставить страну на инновационные рельсы. При значительной коррумпированности риски можно компенсировать серьезными налоговыми льготами, чтобы высокотехнологичные проекты не разворовывались и не становились фикцией. Тогда этот налоговый пакет из 16 законов мы сделали. Он весь в Сколково, даже в увеличенном виде, задействован. Но дальше, на всю страну, этот налоговый режим не распространяется. Мы предлагаем - давайте примем наш базовый закон об инновационной деятельности, где будет сказано, кто автоматически получает эти налоговые льготы, в т.ч. и энергетические компании, внедряющие инновации, повышающие нефтеотдачу, использующие попутный газ и др. Тогда это действительно будет синергия: закон об энергоэффективности, который связан с законом об инновационной деятельности, с налоговыми и иными преференциями. Так что здесь Вексельберг прав, но с дополнением: надо все, что он у нас для Сколково заимствовал, продуманно масштабировать на всю страну. Ведь для бюджета это почти ничего не стоит, потому что реально инновационной продукции по нашему закону в стране немного, это уровень на порядок, на два порядка меньше ошибок оценок бюджета и всех налоговых преференций вместе взятых

- Вы считаете, что, не смотря на то, что энергетика – достаточно консервативная отрасль, налоговые стимулы позволят внедрять инновации более активно?

- Без сомнения. Потому что энергетика – она ведь не исключение из правил. Если нет инноваций, она уйдет в экстенсивное расширение, будет требовать из бюджета средств на освоение северных месторождений, допустим. На повышение отдачи «хвостов» или использование низконапорного газа или на повышение энергоэффективности автомобилей с новыми двигателями получить льготы значительно сложнее. Она сама не будет этим заниматься без явно выраженных преференций государственных.

- Нужны ли элементы протекционизма отечественных технологий и продуктов, государственных инвестиций?

- Эта история длинная, когда говорят о протекционизме, много споров про ВТО. В ВТО речь идёт об изменении таможенных пошлин не в разы, а на проценты - 5,5 или 7,5. При этом взяли и укрепили рубль в 2,5 раза. Легко посчитать, что укрепления рубля за последний только год на 10% перекрывает все мыслимые таможенные пошлины. Соответственно, протекционизм должен начинаться с нормальной валютной политики, с нормальной налоговой политики. Те же США имеют налоговый пресс вдвое меньше, чем в России суммарно. Это тоже легко посчитать. У них собираемость налогов очень высокая, 25-27% - консолидированный бюджет. А в России до 42% доходит. Если учесть, что у нас собираемость низкая, т.е. воруется существенная часть, это значит, что фактически заданный законом налоговый пресс намного выше. Оценки были - до 60%. Дальше электроэнергия. Как предыдущие три месяца показали, она в значительной степени определяет инфляцию в стране, определяет стоимость товаров. Выше, чем в Америке. А с какой стати, почему она вдруг выше? Зарплата ниже, газ дешевле. Электричество дороже. Соответственно, протекционизм для меня начинается с трех вещей – нормальная валютная политика, которая идет от обрабатывающей промышленности, а не от рынка. Нормальная налоговая политика. Налоги должны быть ниже, чем в развитых странах, и доходы от нефтедолларов позволяют это делать. И третье – это, конечно, нормальная энергетическая политика, тарифы. А потом уже мелкие таможенные вопросы.

- Идет процесс внесения изменений в 261 Федеральный закон «Об энергосбережении…». Вы вносите, среди прочего, и поправки о транспортных средствах на новых источниках энергии?

- Это я сразу поддержал из того, что Комитет на данном этапе уже может сделать не в виде обсуждения, а виде фактов. Есть поправки к первому чтению, там идет газомоторное топливо, сжиженный газ – пропан-бутановая смесь. На Думе я публично заявил, что из экологических и иных соображений надо поддержать все, что есть полезного в стране на сегодняшний день. В том числе и электрохимические источники энергии – батареи, суперконденсаторы, топливные элементы. А в качестве преобразователя энергии – электрический привод, на котором ездят гибриды и электромобили. То есть речь идет о том, как сэкономить первичное топливо (источник энергии) и том, что экономия достигается не только не этапе возникновения, но и на этапе распределения энергии. Инноваций может быть достаточно много, все это в комплексе полезно и нужно.

Инна Шевченко, Дмитрий Корев

Дальновидное решение российских атомщиков. Они заявили о намерении выйти на рынок ветроэнергетики

Отрывок из интервью гендиректора «Атомэнергомаша» Владимира Кащенко корреспонденту РБК daily Милане Челпановой.

— Недавно АЭМ заявил о намерении выйти на рынок ветроэнергетики. Планирует ли компания двигаться дальше и заходить в другие отрасли альтернативной энергетики?
— Мы решили начать с ветрогенерации как с самой коммерциализированной и зрелой технологии в секторе альтернативной энергетики. В планах АЭМ развитие двух основных направлений в сфере ветроэнергетики — производства ветрогенераторов и девелопмента ветропарков. То есть, получив технологию производства и начав производить энергооборудование, мы будем создавать ветропарки в России, СНГ, Восточной Европе, там, где это экономически целесообразно.
Интерес к проектам по созданию ветропарков при участии АЭМ уже проявили девять регионов России. Мы ведем переговоры с «Росэнергоатомом» о строительстве ветропарков рядом с семью действующими АЭС.
Как стратегическое для себя направление АЭМ рассматривает присутствие на зарубежных рынках девелопмента ветропарков, в особенности на приоритетных для «Росатома» восточноевропейских, ближневосточных и азиатских рынках. С целью обеспечения быстрого выхода на международный рынок «Атомэнергомаш» планирует приобретение международной компании, имеющей референции в секторе ветроэнергетики.
В то же время я считаю, что солнечная генерация и производство энергии из биомассы также очень перспективные отрасли. И в этих направлениях мы тоже ведем работу, но пока о бизнес-проектах говорить рано. АЭМ изучает также рынок малой гидроэнергетики. В частности, одно из наших предприятий — Ganz обладает компетенциями по производству турбин для мини-ГЭС.

Интервью вице-президента РАВИ Анатолия Копылова радиостанции "Вести FM"